Глава №3 «Эй! А вот и я!»

Автор перевода - Примавера.

Я учился играть ту музыку, которую любил. Литтл Ричард, Элвис Пресли, Жене Винсент, некоторые латинские песни. Я зарабатывал 3000 лир за вечер. Лидо Рода, друг моего отца, работавший с Enpals (прим. Национальное общество страхования и помощи работникам зрелищных предприятий) города Мантуя (прим. итал. Mantova), записал меня в общество, чтобы у меня было разрешение на работу, но каждый раз должен был присутствовать мой отец, потому что я был ещё слишком молод. Мы приезжали домой чуть за полночь, в этот час я мог только раздеться и лечь спать на 12 часов к ряду.

Со своих первых заработков я покупал по частям новую ударную установку перламутрово-белого цвета, сделанную вручную. Я заказал большую тарелку фирмы "Zildjian", импортированную из Америки. Когда я пошёл её забирать в музыкальный дом Джованелли, она стояла на витрине как редкий экземпляр. Для меня это место было лавкой сказочных вещей.

"Original Quartet" состоял из Эджидио Дзани (Egidio Zani) по прозвищу «Джильдо» (Gildo), который был солистом и играл на контрабасе, клавишника Романо Борго (Romano Borgo), который был впоследствии заменён на Бруно Седаццари (Bruno Sedazzari), гитаристов Альберто Вольтолини (Alberto Voltolini) по прозвищу «Миглун» (Miglun), Энцо ди Маркантонио (Enzo di Marcantonio) по прозвищу «Дима» (Dima) и, в течение короткого промежутка времени, Роберто Мелончелли (Roberto Meloncelli).

В сентябре 1959 г. кому-то из группы удалось устроить нам выступление в "Dancing La Guantara" в Сальсомаджоре Терме. Мы никогда ранее не выезжали за пределы нашего города, за исключением единственного вечера в конце зимы, когда у нас было короткое выступление на Фестивале Рок-н-ролла в театре Змеральдо (Teatro Smeraldo) вместе с Альдо Дальдзини (Aldo Dalzini), отличного мантуанского танцовщика, европейского чемпиона по R&R. Для нас тогда это было, как поехать заграницу.

Мы ездили на Фиат 600 Мультипла песчаного цвета, которую водил мой отец. Он позаимствовал её у своего друга бакалейщика. Мы её загружали до верху, и когда мы попадали в какую-нибудь ямку, из-под машины вылетали искры!

Сразу же после нашего прибытия в Сальсомаджоре мы сгрузили все инструменты и подключили два громкоговорителя. Но настоящей бомбой был Binson Echorec (прим. дилей https://en.wikipedia.org/wiki/Binson). В каждом танцевальном зале было вертикальное фортепьяно с клавишами, сожжёнными сигаретами, и расстроенными нотами.

На входе висела афиша:

СУББОТА 5 СЕНТЯБРЯ

В DANCING RISTORANTE LA GUANTARA

ТАНЦЕВАЛЬНЫЙ ВЕЧЕР С

ORIGINAL QUARTET ИЗ МАНТУИ

С УЧАСТИЕМ КОРОЛЯ ИТАЛЬЯНСКОГО РОК-Н-РОЛЛА

АДРИАНО ЧЕЛЕНТАНО

Его имя я первый раз увидел в газете Notte, которую очень любила моя бабушка Эльвира. Она её обычно оставляла на столе в кухне, и в тот раз на первой странице была его фото с Фестиваля Рок-н-Ролла в Ледовом Дворце Милана, где он триумфально выступил. Тем летом по радио постоянно крутили "Il tuo bacio è come un rock".

На сцене всё было готово, в 21 час мы начали играть, но Челентано всё ещё никто не видел. Хозяин заведения постоянно нервно ходил туда-сюда.

Внезапно открывается дверь: «Эй! А вот и я!»

Тут заходит он в белом пиджаке, рубашке в горизонтальную полоску и акустической гитарой перекинутой через плечо. За ним следует девушка в белом платье и длинными чёрными волосами. Сзади них идёт мужчина лет сорока.

- Я опоздал, извините. Случилось небольшое происшествие. А где хозяин? - спросил Адриано.

- Он в ресторане.

- А кто играет в оркестре?

- Они, - ответил мой отец.

- Мне нужен гитарист и барабанщик.

Мой отец, приблизившись к нему, сказал: «Синьор Челентано, я отец ударника, мой сын вон тот, рядом с барабанной установкой...»

(«Вот чёрт! Сегодня мне придётся играть с каким-то барабанщиком ребёнком!» - возможно, подумал он про себя)

«Попробуйте с ним сыграть, он в этом деле молодец! И он знает Ваши песни!»

(«Это неправда», - подумал я про себя)

«Хорошо, - сказал Адриано. – Я сегодня сыграю семь песен: "Il tuo bacio è come un rock", "Tutti Frutti", "Long Tall Sally", "Jailhouse rock", "Rip it up", "Ready Teddy". Вы их знаете или нет?»

Тут он повернулся ко мне и начал приближаться с гитарой в руке. Я его видел где-то там, высоко!

«Ты знаешь эти песни? "Tutti Frutti"?» – спросил он меня.

- Да да, эту я знаю! А Вы хотите песню Элвиса Пресли или Литтл Ричарда?

Улыбаясь, Адриано ответил: «Нет, песню Элвиса Пресли».

Тут он повернулся к микрофону, постучал по нему пальцами... Он работал.

«Проверка, проверка а-ха-ха... А-ба-бабалуба балам беем бум...»

Он поёт, подыгрывая себе на своей гитаре Mogar, я вступаю во время последнего «бум» и начинаю играть "Tutti Frutti". Песня полна остановок, я останавливаюсь и снова начинаю, следую ритму, стуча по барабану «пата-тà». На середине песни он поворачивается и показывает мне жест, как бы говоря «ок».

Как только песня закончилась, он подошёл ко мне.

«Эй, да ты классно играешь! Обалдеть, барабанишь как большой!.. Достаточно, больше пробовать не будем, песни вы знаете, посмотрим вечером, что выйдет. Я пойду, поем с моим братом и Миленой, увидимся позже. Пока!»

В середине вечера на сцену поднимается хозяин заведения и говорит: «Сегодня вечером в "Dancing La Guantara" у нас выступает интернациональный певец рок-н-ролла, который знаменит во всей Италии и в Европе... Адриано Челентано!»

Все аплодировали и кричали, но его не было видно. Он подошёл чуть позже, одетый все так же, как он был одет ранее, когда приехал в заведение, в этой своей фантастической рубашке.

«Добрый вечер...», - сказал он.

Публика стояла, готовая неистовствовать, в то время как он продолжал говорить. Внезапно он начал петь: «Ready, set, go man go...»

В это же время мои барабанные палочки начали отбивать ритмы рок-н-ролла.

Я немного удлинил финал песни своими барабанными дробями, как всегда делал, выступая с "Original Quartet", потому что это заводило публику. Я хотел показать лучшее, на что был способен. Адриано продолжал петь, а я к нему присоединялся в нужное время. Около барабанной установки столпилась группка народа, от которых я потом получил много комплиментов: «Ты барабанщик Челентано? Вы были просто молодцы!»

А я отвечал: «Нет, нет... Я в мантуанской группе».

Мы снова начали играть, и тем временем ко мне приблизился мой отец. Он сказал: «Ко мне подходил Алессандро Челентано, говорит, что ты очень понравился Адриано. Он бы хотел, чтобы ты с ним играл».

Отец хотел это закричать, его разрывало от радости. Ребята из "Original Quartet" интуитивно поняли, что что-то произошло, но моей первой мыслью было не предавать их и не оставлять, хоть Адриано и покорил меня. Я тогда не понимал, что успех проходил совсем рядом со мной.

Адриано, Милена и Алессандро вышли из раздевалки и приблизились ко мне.

- Всё прошло замечательно, правда?

- Могу я сделать фото с Вами?

- Да. Но зови меня Адриано!

- Ты знаешь, что ты отлично играешь? – спросила Милена.

Для меня всё закончилось этим вечером, после двух фото, сделанных вместе. На одной из них он поднял меня как танцовщик рок-н-ролла. Я был одет в костюм «принца Уэльского», который мне мама велела надевать только в особых случаях. На мне были рубашка и галстук.

«Слушай, я тут формирую новую группу, и мне было бы приятно, если бы ты начал играть со мной! Сейчас в группе Джино, мой племянник, он отличный гитарист», - сказал Адриано. – «Нас трое, но через некоторое время возьмём и клавишника, потом саксофониста. В оркестре нужен саксофонист! У нас будет классная группа! Я знаю, что мой брат хочет поговорить с твоим отцом. Посмотрим потом, как организовать твой переезд в Милан. Ну пока, Джанни!»

Я слушал его, наблюдая за движениями его рук, а потом он исчез.

В ту ночь по пути домой один из гитаристов сказал, что получил повестку в армию, и что зимой ему надо было уезжать. Это убедило меня послушать моего отца. В конце сентября Алессандро созвонился с ним, чтобы организовать репетиции для первых двух выступлений, одно должно было быть в миланском парке Равицца во время Фестиваля Dell’Avanti, а второе в Фодже, городе семьи Челентано.

Алессандро Челентано работал на Stock 84, был представителем этой фирмы, но также он был менеджером Адриано. Они с моим отцом обменялись парой писем, чтобы договориться о моих перемещениях, оплате и найти мне жилье в Милане.

«Синьор Алессандро, - говорил мой отец, - я провожу его до поезда, а там, в Милане, он возьмёт такси и доедет до улицы Чезаре Корренти, дом 11, где вы живёте. Мой сын ещё совсем мальчик, с этого момента Вам придётся заниматься им».

- Не беспокойтесь, Далл’Альо, я о нём позабочусь, он будет спать у моей сестры Розы. Когда нас не будет в Милане, он все время будет оставаться тут под присмотром кого-то из семьи.

Адриано и его мама Джудитта жили в доме Алессандро и Ивонн, его жены. У них не было детей.

Во время репетиций в Милане, за два дня до того, как играть в парке Равецца, мы попробовали сыграть наши песни в "Санта Текла" (прим. – в те годы популярное танцевальное заведение в самом центре Милана) с инструментами и музыкантами, которые играли там. На следующий день мы пошли в то место, которое впоследствии станет нашим постоянным местом репетиций, - подвал на улице Ломбардия, сырой и полный разваливающейся мебели. Адриано пел, аккомпанируя себе на акустической гитаре, Джино играл на электрогитаре, а я на ударных. Мы подготовили десяток песен.

В парке Равицца я выступил тогда перед 5000 человек! Это был огромный успех. На углах парка висели 4 громкоговорителя, которые были раза в четыре больше тех, что мы использовали, когда я выступал с "Original Quartet"! Это было оборудование Semprini с квадратными микрофонами, частично чёрными, частично хромированными, а сам синьор Семприни в белой рубашке был нашим звукооператором.

Адриано и Джино играли на гитарах Mogar, сделанных Монцино (Monzino), с двумя усилителями Binson Combo. На моей ударной установке не было усилителя, и поэтому, чтобы быть услышанным пятью тысячами человек, я барабанил что есть мочи.

Во время выступления некоторые люди из публики падали в обморок из-за давки. Таких поднимали на руках и по верху передавали на сцену, чтобы можно было их там положить и помахать над ними картонкой, пока они не очнутся. Адриано продолжал петь, публика орала и хлопала. В тот вечер я понял, что я вошёл в новый для меня мир. Мне было 13 лет.

Прежде чем подняться на сцену и дебютировать с Адриано, я молчал как рыба, я был настолько взволнован, что у меня во рту все пересохло. Я никого не знал, кроме Джино, Адриано и моего кузена Альфредино, который был среди публики вместе со своей девушкой. Я чувствовал себя так же, как несколько лет назад, когда в театре Андреани я спрятался за кулисы и вцепился в занавес в время спектакля, приуроченного к карнавалу. Тогда даже моя мать не могла оторвать меня от занавеса, в то время как на сцене меня ждали с моей единственной репликой: «Augh!» (прим. - «индейское» приветствие из вестернов тех лет)

Адриано пел, а я погружался в музыку, мы могли положиться друг на друга. Хоть в то время я и был ещё физически щупленьким, сидя за ударной установкой я преображался. Игра на ударных развила мои руки и предплечья, они сформировались раньше всего остального тела. Я приобрёл нормальные пропорции только к пятнадцати годам. Этот период совпал с моим юношеским развитием.

В Милане я был гостем в доме у Розы, сестры Адриано, она жила на улице Глюк с двумя её детьми - Джино и прекрасной Эвелиной. Эвелина была вдохновительницей моих первых юношеских фантазий. Однажды летним днём, после того, как мы все пообедали, я пошёл немного отдохнуть вместе с Джино. В полумраке комнаты я разбудил его, и он сказал: «Эй, что такое?!»

- Джино, у меня получилось! Я сделал это!

- Блин... Ты меня поэтому разбудил?

- Это же невероятно важно, Джино!

- Иди ты куда подальше, я спать хочу!

Он повернулся на другой бок и снова заснул, а я же был счастлив, наконец-то я чувствовал себя таким же большим, как и он, хоть он и был на целых пять лет старше меня.

После выступления в парке Равицца наступила очередь Фоджи.

Мы уехали из Милана в спальном вагоне второго класса. Купе было четырёхместным. Мы загрузили личные вещи, усилители, гитары и ударную установку. Это был первый раз, когда я так долго ехал на поезде, да ещё и ночью. Адриано и Джино смеются и шутят на своём молодёжном жаргоне. С той поры я тоже научился говорить «бл...». Они продолжали подшучивать друг над другом и дурачиться, перелезая с одной полки на другую. Я просто их слушал, они не вовлекали меня в свои игры, но мне всё равно было весело, и я смеялся.

Мы проснулись, ослеплённые ярким дневным светом. Адриано обещал закрыть шторки, но так этого и не сделал и заснул. Мы приехали на вокзал Фоджи. Адриано проснулся последним и всё ещё валялся на своём месте. Я закричал: «Ребята, мы приехали!»

«Адриано, Джанни говорит, что мы приехали».

«Куда?»

«Как куда, в Фоджу!»

«А, Фоджа... Блин, да тут все, смотрите!»

Адриано спрыгивает с верхней полки в трусах и быстро впрыгивает в свои штаны. Мы с Джино были уже одетыми, мы так и спали в одежде. На платформе мы увидели человек пятьдесят, которые кричали и держали в руках плакаты с надписью «Вперёд Адриано – Добро пожаловать в Фоджу – Ура!»

Я был потрясён, а Адриано сказал мне: «Ага... Это мои родственники».

«Группа поддержки» помогла нам вытащить через окно ударные и все остальные инструменты. Они пытались избавить нас от всяческих беспокойств и всё делали сами. Потом они сопроводили нас в дом дяди Адриано, где мы провели пару часов, празднуя наш приезд горой сладостей, приготовленных родственниками. А потом мы с Джино разместились в небольшом отеле рядом с ними, Адриано же остался у дяди.

В Фодже мы повторили наш миланский триумф, на сцене мы были уже как сплочённый коллектив. Адриано пел в своей этой невероятной свинг манере, двигаясь как волна, в то время как публика сходила с ума, а я развлекался, аккомпанируя движениям Адриано, отбивая ритмы на своём барабане. Иногда после очередного гитарного соло он отвлекался на публику и начинал петь раньше, чем заканчивалось блюз-соло, тогда я подбирал новый ритм, и всё начиналось заново. Я так делал в Мантуе, в своей скромной спальне, когда играл, пытаясь повторить ударные соло с пластинок, которые слушал. Они зачастую были заслушанные до дыр и поцарапанные, и игла постоянно слетала. Так я научился гнаться за изменяющимся ритмом.

На обратном пути Адриано рассказал мне о своей старой группе, в которой он играл с братьями Ратти (Ratti), один из которых играл на ударных, а второй на бас-гитаре, а также о том, как ему предложили контракт в Германии, чтобы выступать в качестве двойника Элвиса Пресли. Он поехал в Галлериа дель Корсо (Galleria del Corso), традиционное место встреч музыкантов, где повстречал Энцо Янначчи и Пино Саккетти.

На следующее утро, как только мы приехали в Милан, я поехал дальше, в Мантую, забрав с собой ударную установку. Путешествие на юг было сказочным, я увидел новые пейзажи, другие дома и крыши, даже растения и земля имели другой цвет, он был насыщенный, как сладкий воздух того бесконечного лета. Я вспоминал поезд с детьми, занимающими свои места в вагонах, и нарезанный умелыми руками хлеб, и маленькие складные ножички, повидавшие виды. В своё следующее путешествие я тоже возьму хлеб, сыр, фрукты и маленький ножичек.

Начиная с 1959-го года, я стал плохо посещать школу. Некоторые учителя узнали, что я играл на ударных, и с тех пор ситуация только ухудшилась. Теперь, когда я играл с Адриано, после репетиций и выступлений я приезжал домой смертельно уставший, и мне не удавалось нагнать учебный материал. Так я потерял всякую надежду быть переведённым в следующий класс. Меня уже оставляли на второй год в пятом классе начальной школы, когда я заболел бронхопневмонией и пожинал её последствия последующий 200 дней.

После того, как я во второй раз закончил пятый класс элементарной школы, я хотел перейти в среднюю школу, но я не прошёл вступительный экзамен и меня записали в школу при фабрике. Первый день занятий совпадал с моим Днём рождения! В то утро я прошёл через большие фабричные ворота вместе с двумястами ребятами, которые затем столпились во дворе в ожидании, когда им наконец выдадут синий рабочий комбинезон. Я бы научился пользоваться токарным станком, пилой... Но когда вернулся из школы, во время обеда я начал плакать от отчаяния, потому что я не хотел ходить в эту школу. Мой отец был знаком с директором одной коммерческой школы и устроил всё так, что меня туда взяли даже несмотря на то, что запись уже была давно закрыта.

К концу второго учебного года в этой школе я уже играл с Адриано, и меня завалили на экзаменах.

Я больше не хотел ходить в школу! Мои родители тоже были уверены, что я не мог больше продолжать учиться, но я поклялся моей матери, что однажды я снова примусь за учёбу. Так, в начале 70-х, Фабрицио Маурицио представил меня директору консерватории Джезеппе Верди города Милана, и я начал учиться там игре на ударных с маэстро Торребруно (Torrebruno), великолепным педагогом. Я также с большим интересом учил историю и итальянский язык.

Я прекратил ходить в школу и посвящал больше времени моим барабанам. С тех пор, как я начал играть с Адриано, я начал обрастать новыми друзьями и, не без помощи моего кузена Клаудио, мы начали организовывать у меня дома небольшие вечеринки. Он учился в лицее и знал кучу девчонок, а ещё был очень интересным собеседником. Моя мать позволяла нам пользоваться обеденным залом. Когда по городу пошли слухи о нас, к нам начали приходить даже ребята и девчонки, которых мы никогда раньше не видели. Это был лучший способ быть всем вместе в нашем собственном мирке. Мама оставалась всегда на кухне и не беспокоила нас. Некоторые приносили с собой пластинки, это были душещипательные мелодии, под которые мы танцевали при приглушённом свете. Каждый пытался как-то сблизиться с человеком, которого прижимал к себе, но это происходило постепенно: сначала прикосновения щёк в поисках первого поцелуя, а затем долгие задержки дыхания, неподвижные прижатые друг к другу губами люди. Некоторые курили, чтобы перебить неприятный запах дыхания, некоторые жевали жвачки.

Мой отец возвращался домой в семь вечера, и к тому часу все должно было быть на своих местах. Было непросто заставить исчезнуть запах сигаретного дыма, который, казалось, приклеивался к стенам. Моя мать была более понимающим человеком благодаря своей удивительной открытости всему. В те дни я учился понимать язык тела без слов.

Автор перевода - Примавера.

| Содержание |